Осколки чужих мыслей
Июнь. Лепестки отцветающих яблонь, сирень и грозы.
Как кадр в кино, такая же вымытость и чистота.
И да, запишите: мужчина среднего роста, темноволосый
Идет по улице, без капюшона и без зонта.
Такой, как будто бы не был мальчиком, жил без детства.
Такой.. бесстрастный. Не знаю. Не знаю. Такой другой.
В джинсе и кроссовках. И если пристально приглядеться,
То видно: асфальт чуть-чуть прогибается под ногой.
Идет с работы. Еще пятнадцать-двадцать минут, и дома.
А дома жена, телевизор, ужин и все дела.
Жена не зовет его по имени - Абадонна,
И милым тоже ни разу не назвала,
Хотя пыталась, училась, вроде, но стоило ли учиться,
Какие там имена, тетради, чернила, доски и мел?
Она привстает и целует его в родинку над ключицей,
И он улыбается, хотя раньше, кажется, этого не умел,
И он отличает весну от лета, бденье от сна и
Деянье от недеянья, жизнь от не-жизни, пропасть от ржи.
Она прожила с ним семь лет, и она до сих пор не знает,
Какого цвета его глаза. И даже не может предположить.
Часы обнимают его запястье, делят на таки и тики
Безбрежное время, как море на волны, и он, повинуясь часам,
Идет домой. Идет по июню, как по плоской картинке,
И капли дождя стекают на куртку по волосам,
Сверкают, как стразы, и падают вниз не сразу,
А разрезают кадр, как кожу бритвочка.
А сын его, кстати, родился обычным. Голубоглазым.
Но ходит в темных очках с трех лет. Даже спит в очках.
(с) Леголаська
Июнь. Лепестки отцветающих яблонь, сирень и грозы.
Как кадр в кино, такая же вымытость и чистота.
И да, запишите: мужчина среднего роста, темноволосый
Идет по улице, без капюшона и без зонта.
Такой, как будто бы не был мальчиком, жил без детства.
Такой.. бесстрастный. Не знаю. Не знаю. Такой другой.
В джинсе и кроссовках. И если пристально приглядеться,
То видно: асфальт чуть-чуть прогибается под ногой.
Идет с работы. Еще пятнадцать-двадцать минут, и дома.
А дома жена, телевизор, ужин и все дела.
Жена не зовет его по имени - Абадонна,
И милым тоже ни разу не назвала,
Хотя пыталась, училась, вроде, но стоило ли учиться,
Какие там имена, тетради, чернила, доски и мел?
Она привстает и целует его в родинку над ключицей,
И он улыбается, хотя раньше, кажется, этого не умел,
И он отличает весну от лета, бденье от сна и
Деянье от недеянья, жизнь от не-жизни, пропасть от ржи.
Она прожила с ним семь лет, и она до сих пор не знает,
Какого цвета его глаза. И даже не может предположить.
Часы обнимают его запястье, делят на таки и тики
Безбрежное время, как море на волны, и он, повинуясь часам,
Идет домой. Идет по июню, как по плоской картинке,
И капли дождя стекают на куртку по волосам,
Сверкают, как стразы, и падают вниз не сразу,
А разрезают кадр, как кожу бритвочка.
А сын его, кстати, родился обычным. Голубоглазым.
Но ходит в темных очках с трех лет. Даже спит в очках.
(с) Леголаська