I
прабабка евдокия белоручка
одни глаза берлинская лазурь
сперва учили а теперь не учат
до света разбудили и везут
на досках на шинелях без подушки
молчат соседи кашляет конвой
тепло ли тебе девица в теплушке
хорош ли дом железный кочевой
и привезли где сразу по колено
по пояс говорящая вода
холодный май большая речка лена
кукушкин лен цветная лебеда
где заросли ломает ледоходом
гуляют каторжане волчья сыть
земля-зима мертвецкая свобода
как будто больше нечего делить
и незачем в руках носить уголья
под языком соленые слова
весна у всех одна
в лесу и в поле
земля и воля
небо и трава
читать дальше
II
поскользнулась матушка разиня оступилась ночью в тростники
емельяна прадеда в корзине доставали из москвы реки
не голицыно не одинцово солнце воду выпило с лица
матушкина стать глаза отцовы если б помнил маму и отца
бестолковых марфу да ерему если бы не застило слезой
как стояли малые вяземы золотою вязаны лозой
вырос и по десять на неделе никогда не скучен и не пьян
плел корзины словно колыбели сирота петельщик емельян
и росли под пальцами мешаясь для лесных нехоженых земель
колыбель черничная большая малая грибная колыбель
и качались при заречном свете и гуляла слава через край
как в его деревне к малым детям ни волчок не ходит ни бабай
как оставил дочери и сыну чем до самой смерти был богат
крутит колыбельную корзину по реке летучий вертоград
III
бабка людмила гордость забыла
кашу варила деток кормила
этому мало и этому мало
недодавала переживала
как это дождика не было долго
что ж ты кормилица синяя волга
нет у нас пшенки нет у нас манки
белая марь наша крестная мамка
бабка людмила своих хоронила
не голосила не было силы
не зажилась бы долго на свете
но охраняли крылатые дети
тонкого тоньше голы и босы
зеленоглазы
беловолосы
IV
за то что в родне не имел художников
дезертиров священников и зэка
деда андрея взяли на должность
смотрителя маяка
во дворе трава в огороде овощи
тянется за просекой хвойный дым
хорошо живется ночному сторожу
позади сунгуль впереди кыштым
воскресенье осень число нечетное
досыта накормлен тепло одет
снится море белое море черное
да любое море не ближний свет
а потом как будто навек обидели
запил и ругался: не знаю как
среди бела дня да при всех смотрителях
уронили звездочку с маяка
дед андрей был хороший
к старости стал сутулиться
плохо видел гулял с клюкою лета не те
забирал в декабре с продленки
идет по улице
светится в темноте
V
отцово наследство тинктура на кухонной стенке
подпольная гнутая медь самодельная муть
консервная банка окурки вчерашние гренки
ходи во дворе осторожно не смей никому
о чем говорили единые в сердце и слухе
на кухне где чайник сырое тепло бережет
о немощной плоти и сорокаградусном духе
печатной машинке и книге в обложке чужой
держись в стороне приучайся молчать и стыдиться
немытых стаканов и ложек неназванных книг
но тянется лето и чайник стоит кипятится
и сыплется сахар и камень лежит змеевик
скучает растянутый шарф в нафталиновой вате
и нет фотографий но есть в гардеробе пальто
как будто не пел марсельезу не спал на кровати
и полку не вешал как будто не помнит никто
VI
так сгинули от маминой руки
под августовским солнцем торопливо
земля-неволя злые сорняки
чертополох осот крапива
где время нет его который год
где бел наличник и ступеньки стерты
где кресло холодильник и комод
стоят себе воскресшие из мертвых
где ходит дочерна обожжена
и сарафан подвязан по колено
не детский врач не мама и жена
но дачница безумная елена
где холодно и первая роса
где под ногами скошено и колко
и кто глядел - поверил: будет сад
хотя бы здесь
хотя бы ненадолго
VII
я
обитатель неведомой части суши
неуказанной части речи
обнимая воздух и выдыхая дым
говорю языком человечьим
птичьим древесным и травяным
не привлекался
не замышлял побега
не стоял под стрелой
патрон не скормил костру
если ослепну
я не увижу снега
если оглохну
ветра не разберу
я запрещаю
меня называть ничейным
где бы я ни был - знаю куда вернусь
потому что в детском саду
на морозе лизал качели
и с тех пор запомнил этот язык на вкус(c)